Со дня рождения Ф. Шопена прошло 210 лет.
Чего боялся Шопен больше всего?
Фредерика Шопена можно назвать воплощением романтического характера: этот гений, уже в юном возрасте покоривший европейскую музыкальную элиту, так и не обрел покоя, запутался в любовных отношениях, страдал от тяжелой болезни, но при этом творил дни и ночи напролет. Он прослыл страстным патриотом, который из тоски по родине завещал перевезти свое сердце в дорогую ему Польшу, а тело похоронить в Париже. В патриотизме Шопена сомневаться не приходится, но его последние слова наводят на мысль о том, что существовала и другая, более странная причина столь настойчивого желания.
Последние месяцы своей жизни Шопен сражался с прогрессирующей болезнью, но все же не переставал сочинять и играть. К концу сентября 1849 года композитор был так слаб, что больше не мог ходить и оказался прикован к кровати в своей парижской квартире. Вскоре ухаживать за ним приехала из Варшавы сестра. Стало ясно, что дни Шопена сочтены.
Многие приходили попрощаться с композитором, но лишь избранным разрешалось войти в комнату и поговорить с ним. Шопен умер 17 октября 1849 года — вероятнее всего, от чахотки, хотя некоторые считают, что причиной его смерти мог быть муковисцидоз. Последние слова гениального музыканта были полны драматизма. Он сказал:
«Земля душит… Когда этот кашель убьет меня, я заклинаю вас: прикажите вскрыть мое тело, чтобы меня не похоронили заживо».
Из этих неясных слов видно, что великий пианист боялся быть похороненным заживо. Это вполне объяснимо: медицина того времени знала о клинической смерти ничтожно мало, а тела умерших хоронили как можно быстрее — прежде всего из соображений гигиены в годы эпидемий холеры. Доподлинно известны несколько случаев погребения заживо. Чтобы подобные ужасающие ситуации не повторялись, приходилось принимать меры: например, чаще стали изготавливаться безопасные гробы с колокольчиком, в который можно было позвонить изнутри.
Сестра Шопена Людвика, ответственная за исполнение его последней воли и ликвидацию его квартиры, проследила, чтобы желание Шопена было выполнено. Она распорядилась вскрыть тело композитора, вынуть сердце и положить его в хрустальную урну с коньяком. Но почему она перевезла сердце Шопена в Польшу и велела замуровать его в колонне варшавского костела Святого Креста, где оно находится и поныне?
Людвика всего лишь исполняла волю брата. За несколько дней до смерти Шопен пришел в сознание и сказал своим ближайшим друзьям:
«Я знаю, что Паскевич (царский наместник в оккупированной Варшаве — прим. ред.) не разрешит перевезти мое тело в Варшаву, но отвезите туда хотя бы мое сердце».
Стоило ли понимать слова композитора буквально? Или же это был поэтический способ выражения его тоски по родине?
Ответа на этот вопрос нам уже никогда не узнать. Страх быть похороненным заживо был одной из довольно распространенных фобий XIX века. Весьма вероятно, что этому страху был подвержен и Шопен… А может быть, он хотел разозлить царского наместника или просто мечтал, чтобы хоть частичка его оказалась на родине. Людвика вняла его мольбам, не вдаваясь в расспросы. Так или иначе, Шопен был бы удовлетворен тем, как исполнили его волю: его не похоронили заживо, а поляки гордятся тем, что любовь композитора к Польше победила смерть.